АКАДЕМИЯ ВОЕННЫХ НАУК РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Генерал-майор в отставке Воробьев И.Н., доктор военных наук, профессор;

полковник Киселев В.А., доктор военных наук, профессор

Поводом для этой статьи послужил выход документа Федерального агентства по образованию о введении дополнительной образовательной программы подготовки профессорско-преподавательского состава гуманитарных дисциплин по названной теме, в соответствии с которым приказом Министра обороны РФ с 2006-2007 учебного года в вузах МО организована разработка учебно-методических материалов по дисциплине «История и философия военной науки». Ознакомление с содержанием требований и программой Федерального агентства по образованию показывает, что в них речь идет не только о повышении квалификации преподавателей общественных наук, но и о новых подходах к рассмотрению вопросов истории и философии науки (в данном случае военной), которые относятся ко всей общеобразовательной системе.

По нашему мнению, выход данного документа Федерального агенства по образованию и ввод при подготовке преподавателей дополнительной дисциплины для повышения уровня подготовки, в частности, в вузах МО, является своевременным и актуальным. Дело в том, что в настоящее время в обществе превалируют ревизионистские взгляды на отечественную военную историю, в том числе и на методологические основы военной науки. В гражданских вузах, к примеру, изучение материалистической диалектики фактически «выброшено за борт». Нет твердой ясности в этом вопросе и в военных вузах.

Основываясь на многолетнем опыте научно-педагогической работы в Общевойсковой академии ВС РФ (ранее Военной академии им.М.В.Фрунзе), нам хотелось бы высказать некоторые свои, возможно небесспорные, суждения по некоторым аспектам обсуждаемой очень важной проблемы. К слову заметим, что мы преподаватели, в основном,  оперативно-тактических, а не гуманитарных (философских) дисциплин.

Прежде всего, представляется необходимым резко поднять статус военной науки, преодолеть кризисные явления в ее развитии и функционировании, обусловленные спецификой затянувшегося переходного периода в нашем обществе. Россия обладает одной из самых опытных в мире военных школ, богатейшей военной историей и славными боевыми традициями, о чем хорошо сказано в высококвалифицированной статье доктора исторических и юридических наук генерал-майора В.А.Золотарева.[1] В недавнем прошлом, советская военная наука завоевала признание как самая передовая наука в мире. И первейшая наша задача ныне не допустить отката назад.

В разрабатываемых учебных пособиях по истории и военной науке и при  преподавании этих предметов в военных академиях и военных училищах необходимо со всей убедительностью показывать, как на протяжении тысячелетней истории России нашим предкам приходилось вести беспримерную борьбу за сохранение и утверждение своей государственности,  не допускать фальсификации истории. Нынешнее и грядущие поколения защитников Отечества  должны знать, какие жесточайшие военные испытания выпали на долю России. Известно, что с начала Х столетия ей пришлось отражать около двухсот пятидесяти вторжений, а за последние пятьсот лет Россия провела в войнах в общей сложности более трехсот лет.[2]

Курс военной истории в вузах сейчас значительно сужен, поэтому  важно и повысить действенность ее преподавания, полнее использовать мировоззренческие и воспитательные функции военно-исторической науки, поскольку военная история стала объектом острой идеологической борьбы. Военная история обладает большими возможностями – позволяет познать процессы изменения, происходящие в теории и практике строительства вооруженных сил, эволюцию форм и способов ведения войны, вскрывает закономерности и тенденции развития военного дела, предостерегает от беспочвенного фантазирования, от крайностей, вносит в теоретические исследования элемент практического опыта. Весьма важна военная история как средство постоянного совершенствования военного мышления, расширения военного кругозора офицеров.

Но военная история, как и история России, полна взлетов, открытий и противоречий. В советский период в военно-исторических исследованиях допускалось немало субъективизма, особенно это относится  близким  к нам событиям Великой Отечественной войны. Ныне это используется недоброжелателями как повод для того, чтобы опорочить подвиг советского народа в войне, развенчать полководческую деятельность советских военачальников.

Активно пропагандируют псевдореформаторы и немалые  промахи, допущенные в некоторых трудах, посвященных советской военной науке, раскрытию ее методологических основ. Надо сказать, что не вина, а скорее беда советских авторов состояла в свое время в идеологическом прессинге, имевшей место строжайшей регламентации теоретических взглядов по вопросам войны и мира. С момента своего зарождения советская военная наука, как и другие общественные науки, стала развиваться своим «особым путем», исповедовать марксистско-ленинское учение как «единственно верное», «незыблемое», не поддающееся критике и сомнению. Хотя на словах провозглашалась необходимость творческого развития теории марксизма, однако на деле это не шло дальше робких комментариев классиков марксизма-ленинизма.

Сам по себе материалистический диалектический метод не нуждается в защите. Он вобрал в себя крупнейшие достижения многих философских школ. Его действенность доказана временем. Этот метод был и остается методологической основой отечественной военной науки. Порочным в свое время являлось то, что он был возведен в абсолют. Не допускалось плюрализма. Преподавание общественных наук было выхолощенным, оторванным от жизни. При изучении военной науки, ее возникновении не всегда отражалась ее взаимосвязь с философией, которая всегда играла определяющую роль в ее развитии, именно величайшие философии своего времени Конфунций и Платон, Демокрит и  Аристотель стояли у колыбели  зарождения военной науки. Платон, к примеру, считал эту науку «царской».

Жизнь требовала, чтобы правители всех рангов – вожди племен, монархи, короли, фараоны, князья и цари непременно овладевали военным искусством. Война безжалостно сметала с лица земли целые народы, сеяла смерть и разрушения. Через всю историю человечества проходит чреда непрерывных войн – больших и малых. Подсчитано, что за всю известную историю (5000 лет) произошло 14 500 войн, что составляет 3 войны в год.[3]

О плодотворности «союза» философии и военного искусства можно судить потому, что беспримерный в истории десятилетний поход войска Александра Македонского был возможен потому, что наставником полководца был Аристотель – ученый, сочетавший в себе знания философии, математики и астрономии, геодезии и физики, военного дела и истории. Неудивительно поэтому война велась войском А. Македонского на основе тщательно разработанного плана и всестороннего обеспечения.

Не имея ни карт, ни компаса македонцы, тем не менее, совершали тысячекилометровые переходы в неизвестные страны, преодолевая труднодоступные горные хребты, обширные безжизненные пустынные пространства, форсировала крупные водные преграды и не имели поражений.

Фактически все выдающиеся полководцы древних времен – Эпаминонд  и Александр Македонский, Ганнибал, Юлий Цезарь и другие – были вместе с тем и великими философами, их полководческое озарение и поиск новых способов боевых действий основывались на предвидении, всесторонней оценке обстановки. Вот как оценивал деятельность великих полководцев немецкий генерал-фельдмаршал Альфред фон Шлиффен (1833-1913 гг.). В своей работе «Полководец» он писал: «Македонский учился у Аристотеля, Цезарь – философ, Густав Адольф знал семь языков, Фридрих Великий знал все, кроме орфографии и немецкого языка».[4]

Возвращаясь к документу Федерального агентства по образованию о введении дополнительной программы подготовки профессорско-преподавательского состава по истории и философии науки, нам представляется, что следует пойти в этом вопросе дальше, а именно – ввести в систему военного образования офицеров в военных академиях новый предмет «Философия военной науки». Высказанные несколько лет назад в журнале Военная мысль по этому вопросу предложения в статье профессора С.А.Тюшкевича о преподавании в вузах курса «Теоретические основы военной науки»[5] в принципе рациональны, но нуждаются в существенном дополнении. Предмет «Философия военной науки» не должен дублировать другие дисциплины, как это предлагается, к примеру, Тюшкевичем. Он считает целесообразным включить в этот курс  дисциплины «Теорию военного искусства», «Теорию управления вооруженными силами», «Теорию обучения и воспитания воинов» и др., но эти предметы изучаются на других кафедрах.

По нашему мнению, офицер по дисциплине «Философия военной науки» должен знать: предмет философии науки и историю военной науки; возникновение военной науки и основные этапы ее исторической эволюции; структуру научного знания; научные традиции и научные революции; сущность и  природу военно-научного познания; объяснение, понимание, интерпретацию в науках о войне и военном деле; основные исследовательские программы военно-научного познания; источники развития военных знаний и военной науки с древних времен; предысторию возникновения военной науки (военные знания в Древнем мире и в Средние века); формирование военной науки в эпоху Просвещения и Новейшего времени; зарождение и развитие военной науки в России и зарубежных государствах, ее состояние во время Первой и Второй мировых войн, в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй половины ХХ и начала ХХI веков; перспективы развития военной науки.

Конкретно предлагается включить в программу предметы «Философия военной науки» следующие темы:

«Философия: сущность, основные функции, ее роль и место в зарождении и развитии военной науки»; «Военно-философские проблемы в истории философии: сущность, содержание, основные тенденции»; «Материалистическая диалектика как наука и ее логическая функция в познании военного дела»; «Методологическое значение основных законов материалистической диалектики для деятельности командных кадров»; «Категории материалистической диалектики – логический инструмент познания сущности вооруженной борьбы»; «Мировоззренческие и методологические основы военной науки»; «Законы и принципы военной науки»; «Методы военной науки»; «Диалектика развития форм  и способов вооруженной борьбы»; «Военная футурология – наука о прогнозировании»; «Методы и формы военно-научного познания».

Считаем целесообразным в предлагаемую дисциплину включать также вопросы организации и ведения научной работы в вооруженных силах, познание сущности, задач и основных форм научной работы в Вооруженных Силах, существующую систему научных органов и принципы руководства научной работой в Вооруженных Силах, планирование, организацию и координацию научной работы; сущность военно-научного исследования, его задачи, особенности и разновидности; методы военно-научного исследования; вопросы подготовки научных и научно-педагогических кадров в Вооруженных Силах.

Нет необходимости доказывать, что без базовой методической, философской подготовки современный офицер не может объективно оценить происходящие изменения в военном деле, творчески осмысливать влияние научно-технического прогресса. Знание истории возникновения, становления и развития военно-философской мысли не только обеспечивает единство  логического и исторического в овладении военной наукой, но вооружает командные кадры методологией подходов и многовековым опытом решения задач вооруженной защиты Отечества.

Безусловно, философию не следует возводить в ранг науки наук, требовать от нее решения несвойственных задач. Философия не может ни заменить, ни одной частной науки. Каждая наука сама открывает и формулирует свои законы. Но это не значит, что каждая наука сама себе философия. Материалистическая диалектика и частные науки находятся в неразрывном единстве и в этом залог их успешного развития. Диалектико-материалистическая философия  -  это по сути душа всякой науки. Она опирается на частные науки, получает в них подтверждение и конкретизацию своих принципов, законов и категорий. Одновременно философия дает конкретным наукам, в том числе военной науке, мировоззренческую, методологическую основу, помогает правильно решать возникающие перед ними философские проблемы.

Весьма поучительно в этой связи заглянуть в историю. Философия и военная наука привлекали внимание военных теоретиков на всем протяжении развития военного дела. Их взаимосвязь принимала разные формы в зависимости от уровня зрелости того и другого.

К числу самых первых источников, излагающих философский подход к явлениям войны по праву можно признать китайское «семикнижие», которое состоит из семи трактатов. Один из них написан известным военным теоретиком и полководцем Древнего Китая Суньцзы (VI–V века до н.э.), который исследовал принципиальные основы ведения вооруженной борьбы того времени, сумел показать противоречивую природу войны и сформулировать некоторые общие законы ее ведения. К предмету и содержанию военной науки Суньцзы относил основные элементы, действующие на войне: моральный элемент, время, местность, деятельность полководца, организация армии, способы и формы боевых действий.[6]

Колыбелью военной истории и развития военно-философской мысли по праву считается Древняя Греция. Наибольший вклад в исследование явлений вооруженной борьбы внесли Фукидид (460-396 гг. до н.э.), Ксенофонт (430 – 355 гг. до н.э.), Полибий (205 – 125 гг. до н.э.). Не будучи философами, они осознавали ее значимость. Для Фукидида характерны рационализм в мышлении, критическое отношение к анализу исторических событий, объективность их освещения. Ксенофонт в своей «Киропедии» обозначил диалектический принцип взаимосвязи стратегии и тактики, роль вооружения и обучения войск в вооруженной борьбе, а Полибий написал всеобщую историю, в которой глубоко исследовал причины покорения ряда государств Римом. Это была философия в первозданном виде.

К греческим историкам и мыслителям более позднего времени относятся Арианн и Плутарх, а в Древнем Риме Фабия Пиктор (III век до н.э.), Саллюстий Крисп (86 – 35 гг. до н.э.) и Юлий Цезарь (100 – 44 г до н.э.). Их вклад, особенно Юлия Цезаря, в развитие военного искусства и ее связи с философией состоит в исследовании причин войн, зависимости успеха в них от роли полководцев, материального фактора. Но в их трудах превалировали исторические описания.

Наибольшей глубиной философского проникновения в сущность военных событий отличались труды Фронтина, Онисандра и Венеция. Их произведения («Стратегемы» Фронтипа, «Наставления военачальникам» Онисандра, «Краткое изложение основ военного дела» Вегеция) можно отнести к разряду военно-философских.

Обобщая рассмотренное, можно сказать, что за период рабовладельческой общественно-экономической формации военная теория, основываясь на принципах философии, сумела прийти к отдельным обобщениям и выводам, приближенным к познанию некоторых наиболее общих законов вооруженной борьбы.

Но органическая взаимосвязь философии и военного искусства проявилась позже – в эпоху Просвещения (XVIII век). Эта эпоха ознаменовалась приведением хаотических знаний в научную систему, активизацией теоретических исследований, становлением наук. Эти тенденции в развитии научной мысли проявились и в военном деле: гегелевская диалектика, учение о связях и взаимообусловленности, противоречиях, отрицании и т.д. позволили обнаруживать самые устойчивые, постоянные, повторяемые связи, присущие всем и всяким войнам, т.е. устанавливать законы войны.

Именно в XVIII в. произошло становление и оформление военной науки как суммы знаний о войне, военном деле и военном искусстве. Крупными военными писателями этой эпохи были Фолар, Гибер и Мориц Саксонский, а в последующем Фридрих II, Ллойд и Бюлов. В их произведениях был обобщен опыт предшествовавших войн и определены некоторые общие принципы войны. Так, англичанин Ллойд, к примеру, пытался разработать основы общей теории войны. В его труде «История Семилетней войны» были определены первоосновы теории стратегии, а в своем труде «Дух новейшей системы» Бюлов изложил двенадцать принципов стратегии. В этих и других трудах проглядывается  философский анализ сущности происходящих процессов в сфере военной деятельности, способность вскрывать новые тенденции в ее развитии.

В X1Х веке существенное влияние на разработку военной теории оказали эрцгерцог Карл, Наполеон, Жомини и Клаузевиц. Вместе с другими военными теоретиками они расширили ее философскую основу. Так, генералиссимус австрийской армии эрцгерцог Карл глубоко понял и оценил новые формы и способы ведения войны и боя. В наставлении «Основы высшего военного искусства» он выступил против однобокой ориентации в военном деле, ратовал за органическое сочетание формы и содержания при разработке оперативного плана.

Наполеон вошел в историю не только как крупнейший полководец и реформатор своего времени, но и как военный теоретик и философ, творчество которого оказало большое влияние на развитие военной науки. Наполеоновское полководческое искусство явилось базой для теоретических исследований А.Жомини и К.Клаузевица. Их вклад в развитие военной науки следует рассматривать как рывок человеческой мысли к новым вершинам в создании философской системы знаний о войне. Главным признаком такой научной системы является логическая связь, соподчиненность и иерархия понятий, категорий, законов и принципов вооруженной борьбы, отраженные в труде Жомини  «Очерки военного искусства»[7] и Клаузевица «О войне».[8]

Военно-философская мысль в России, ее военная наука развивались своим самобытным путем, но их нельзя рассматривать изолированно от общего процесса развития военного искусства в мире. Основные принципы категории, положения, установки и требования российской военной науки тесно связаны с достижениями военной науки других государств. Уже в древней Руси на высоком уровне для своего времени стояло ее военное искусство. Об этом свидетельствуют успешные походы киевских князей. Так, походы князя Святослава в X веке даже сегодня поражают грандиозностью, а еще более своей организованностью. 3 тысячи километров по суши и 1,5 тысячи километров по воде были преодолены за 7-8 месяцев.[9]

Из ранних трудов, имеющих отношение к развитию русской военно-философской мысли, следует отметить «Поучения» Владимира Мономаха. В них излагаются некоторые принципы достижения успеха в сражении: внезапность, выбор объекта действий, согласованность усилий и др. Мономах имел большой опыт в проведении боевых походов. Всех походов моих, - писал он в «Поучении», - было восемьдесят и три великих, а других маловажных не упомню».[10]

Хотя русских полководцев Александра Невского и Дмитрия Донского нельзя отнести к категории военных теоретиков, но их влияние на развитие военного искусства в России трудно переоценить, также как и военные заслуги Ивана Грозного. При царе Иване IV была создана сильнейшая армия своего времени, при нем стало быстро развиваться и военное искусство. Одним из военных теоретиков того времени был Иван Пересветов, который выдвинул идею созданию в России постоянного войска, что и было принято государем. В этот же период появился в русской армии первый печатный документ «Уложения о воинской службе», а в последующем появился русский воинский устав, разработанный князем М.И.Воротынским «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе»[11], который сыграл большую роль в повышении боеспособности русского войска. В 1607 году появился первый русский боевой устав – «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки», составленный Онисимом Михайловым.[12]

Невозможно представить себе развитие русской военной науки без той роли, которую сыграл Петр I. Его деятельность получила высокую оценку в истории не только как полководца, но и как выдающегося военного мыслителя – реформатора. При его личном участии в 1700 г. был разработан устав, названный им «Краткое обыкновенное учение», а в 1716 г. был издан, написанным им лично устав для регулярной русской армии «Устав воинский», в котором содержались основные принципы и способы организации и ведения боевых действий сухопутными войсками.

Прослеживая этапы становления русской военной школы нельзя не отметить ту роль, которую сыграла Семилетняя война (1756-1763 гг.). Одним из русских полководцев того времени, внесшим свою немалую лепту в развитие военной теории, является фельдмаршал П.А.Румянцев. Его перу принадлежит большое количество руководящих документов и особенно наставление «Обряд службы», которое практически являлось официальным руководством в подготовке русской армии.

Сложно что-либо добавить к той оценке выдающейся роли А.В.Суворова в развитие русского военного искусства. Написанная им «Наука побуждать» золотым фондом вошла в русскую военную науку. Изложенное в нем требование «учить войска тому, что необходимо на войне» и ныне является руководящим принципом в боевой подготовке войск. Тяжелейшие испытания выпали на долю русской армии  во время Отечественной войны 1812-1814 гг. Война продемонстрировала, что русское военное искусство не уступает западно-европейскому, а во многом превосходит его.

В XIX и начале ХХ вв. видными военными теоретиками и реформаторами были И.Г.Бурцев, Н.В.Медем, П.А.Языков, Ф.И.Горемыкин, Н.Д.Неелов,  А.И.Астафьев, Д.А.Милютин, А.Н.Петров, Г.А.Леер, М.И.Драгомиров, П.С.Нахимов, Г.И.Бутаков, Н.П.Михневич, А.А.Незнамов, А.Г.Елчанинов, В.А.Черемисов, С.О.Макаров и многие другие. Далеко не сразу военная наука получила свое признание среди русских военных теоретиков. Так, ярым противником военной науки был М.И.Драгомиров. Исходя из тезиса, что военное искусство «категория более волевая, нежели умовая», он утверждал: «В настоящее время никому в голову не придет утверждать, будто бы может быть военная наука; она немыслима точно также как немыслимы науки: поэзии, живописи, музыки…[13]. Но это мнение Драгомирова не было поддержано большинством военных ученых. Середина и вторая половина XIX в. были плодотворными для становления военной науки в России. В этот период появилось немало капитальных военно-теоретических трудов, в том числе Н.В.Медема «Обозрение известнейших правил и систем стратегии» (1836 г.), П.Я.Языкова «Опыт теории стратегии» (1842 г.), М.И.Богданвоича «Записки стратегии» (1847 г.), произведения Н.Д.Неелова (1849 г.) и А.И.Астафьева «О современном военном искусстве» (1856 г.). В этих произведениях были довольно четко сформулированы основные принципы военной теории. Особенно аргументировано они были изложены в трудах А.И.Астафьева. Он писал: «Ныне мы почти, не обращая внимания на смысл, по привычке называем Военным Искусством то, в чем находим очевидное следствие глубоких философских соображений, выражающихся в действиях армий и в военных науках. Ясно, что это название не только не сообразно и не соответствует предмету, но унижает высокий предмет Военной Науки, как достояние ума, на степень ремесла, или ее техники. С тех пор мы станем называть Военной Наукой то, что до сих пор, по привычке, называли Военным Искусством».[14]

Сторонником признания существования военной науки являлся авторитетный ученый Г.А.Леер. Он отмечал, что ее становление давно назрело как «теории не в смысле законов (a priori) или правил, а теории в смысле законов (a posteori), взятых из жизни путем наблюдения и отвлечения общих признаков от частных однородных явлений».[15]

Точки в дискуссии по вопросам военной науки были поставлены с выходом в России Военной энциклопедии (1911-1915 гг.), в которой утверждалось, что «военная наука должна быть признана наукой в самом строгом смысле», так как она определяется «как объективно-достоверное и систематическое знание о действительных явлениях со стороны их закономерности или неизменного порядка».[16]

Развитие военной науки в России, как и в других государствах, не являлось самоцелью. Ее конечной задачей являлось предвидение характера будущей войны, выработка рекомендаций о путях военного строительства, подготовки вооруженных сил, экономики страны к войне. Много рациональных идей в этой связи содержалось в работах Н.П.Михневича. Так, в его труде «Стратегия» (1910) сформулированы важнейшие принципы достижения победы (законы победы) в войне, а именно: принцип превосходства сил; принцип «частной победы», состоящий в создании превосходства сил на решающем направлении в решительный момент; принцип экономии сил – искусная их группировка; принцип превосходства моральных данных над материальными; принцип случайности, их предупреждения и парирования; принцип внезапности.[17]

В труде А.Г.Елчанинова «Ведение современных войн и боя» (1909 г.) даны рекомендации о подготовке к войне. Он придавал этому решающее значение. «Подготовка, - писал он, - должна быть всесторонняя, с напряжением всех и нравственных, и вещественных сил государства». К войне надо готовиться  не только в смысле «чисто военном, но и с точки зрения общественной, с точки зрения политической, и, наконец, в широком хозяйственном отношении».[18]

Особенно практической направленностью отличались труды опытного военачальника генерала В.А.Черемисова – участника русско-японской войны, а в последующем и Первой мировой войны. В труде «Основы современного военного искусства» (1910 г.) он глубоко осмысливает влияние новых технических изобретений и усовершенствования оружия на формы и способы стратегических и тактических действий, возросшее значение огня в бою. Превосходство в огне – главное условие в современном бою, - отмечает он.  Борьба за перевес в огне – важнейший акт современного боя».[19]

В труде А.А.Незнамова «Современная война», вышедшем в 1911 г., систематезировано и наиболее всесторонне изложены взгляды на ведение войны, на действия полевой армии. Автор также дает свои рекомендации по разработке военной доктрины.[20]

Немало поучительно можно извлечь из истории создания и развития военной науки в советский период. С победой Октябрьской революции первоначально сложилось нигилистическое отношение прошлому военно-историческому опыту России, однако вскоре возобладал здравый смысл. Без военной науки новую армию построить нельзя провозгласил вождь революции В.И.Ленин. Объективная необходимость защиты революционных завоеваний положила начало формированию новых взглядов по вопросам войны и армии. Уже в ходе гражданской войны по решению Реввоенсовета Республики был издан Временный Полевой устав Красной Армии (часть 1-я Маневренная война) 1918 г., Наставление «Боевое применение стрелковой дивизии и высших кавалерийских соединений» (издание Полевого штаба РВСР 1920 г.). Теория стратегии изучалась и разрабатывалась в Академии Генерального штаба и обсуждалась на страницах журнала «Военное дело».[21]

Начали складываться в годы гражданской войны теория оперативного искусства и было положено начало обсуждению общих теоретических основ военной доктрины, в котором участвовали известные военные теоретики старой армии, как А.А.Незналов, В.Е.Борисов, А.А.Свечин, П.И.Изметьев и др.

После окончания гражданской войны на основе ее опыта и опыта Первой мировой войны активизировалась работа по становлению и развитию советской военной науки. Крупный вклад в военную теорию внес в этот период М.В.Фрунзе. В его трудах[22] были впервые разработаны теоретические основы советской военной доктрины, дана оценка характера возможной будущей войны, как войны моторов. Вклад в разработку различных направлений военной науки внесли также В.А.Алафузов, Я.И.Алкснис, Н.Е.Варфоломеев, А.В.Голубев, А.И.Егоров, Г.С.Иссерсон, К.Б.Калиновский, Д.М.Карбышев, С.Н.Красильников, А.Н.Лапчинский, А.А.Свечин, В.К.Триандафиллов, М.Н.Тухачевский, Б.М.Шапошников, Е.А.Шиловский и другие.

В результате общих усилий успешно развивалась методология исследований, общие основы военной науки. Уже в начале 30-х годов она обрела довольно четкую структуру. Выдающимся достижением явилась разработка теории глубокой операции. В целом в межвоенные годы советская военная наука достигла достаточно высокого уровня развития.

В годы Великой Отечественной войны науке пришлось решать проблемы, связанные с поиском новых форм и способов вооруженной борьбы. С помощью науки были по-новому решены вопросы ведения оборонительных и наступательных операций стратегического масштаба, боевого применения и взаимодействия видов вооруженных сил. Уроки и выводы из боевой практики находили в годы войны отражение в уставах и наставлениях, приказах, директивах и руководствах по подготовке и ведению боевых действий. Всего за 1943-1945 гг. переработано и разработано заново 30 уставов, наставлений и инструкций.[23]

Основными творцами новых военно-теоретических положений в годы войны являлись непосредственные организаторы и участники сражений: И.В.Сталин, Г.К.Жуков, А.М.Василевский, Б.М.Шапошников, А.И.Антонов, Н.Г.Кузнецов, А.А.Новиков, И.Х.Баграмян, Н.Ф.Ватутин, Л.А.Говоров, И.С.Конев, П.А.Курочкин, Р.Я.Малиновский, К.А.Мерецков, И.Е.Петров, К.К.Роккосовский, Ф.И.Толбухин, И.Д.Черняховский, М.В.Захаров, С.П.Иванов, В.В.Курасов, А.П.Покровский, Н.Н.Воронов, А.И.Федоренко и др.

Одержанная победы в Великой Отечественной войне – это и победа Отечественной военной науки.

После Второй мировой войны в развитии военной науки можно выделить шесть основных этапов. Все они связаны с крупными изменениями в военно-политической обстановки, в состоянии Вооруженных Сил, их техническом оснащении.

Первый этап, который охватывает восемь с половиной лет – с 1945 по 1953 гг. характерен реорганизацией и модернизацией Вооруженных Сил. В это время была осуществлена полная механизация и моторизация армии. Военная наука в основном базировалась на опыте войны.

Второй этап занимал шестилетний период – с 1954 по 1960 гг. В военно-техническом плане он примечателен массовым оснащением всех видов Вооруженных Сил ядерным оружием, созданием и внедрением новых видов оружия и военной техники, перестрой организационных структур и сил флота. Перед военной наукой встали новые задачи разработки новой ядерной тактики.

Третий этап включает последующие десять лет – с 1961 по 1970 гг. Он явился переломным. Это было десятилетие создания и сверхприоритетного развития стратегических ядерных сил, достижения резкого скачка в развитии информационных и управляющих систем. В военной науке было сосредоточено внимание коренному пересмотру всех направлений военного строительства, разработке ядерной стратегии.

Четвертый этап также продолжался десять лет – с 1971 по 1980 гг. Примечателен он тем, что произошел резкий качественный рывок в состоянии Вооруженных сил СССР. Их потенциал возрос в несколько раз, наметился крупный прорыв в развитии обычных средств поражения. Военная наука решала задачу разработки теории ведения войны с применением обычного оружия.

Пятый этап начался в 1981 г. и продолжался до 1991 г., т.е. вплоть до распада СССР. Вооруженные Силы оказались втянуты в совершенно бесперспективную афганскую войну. В военно-техническом плане гонка вооружений вступила в стадию острого состязания новых военных технологий. С середины 80-х годов главной ее отличительной чертой стали форсирования разработка и массовое внедрение в Вооруженные Силы высокоточного управляемого оружия. Главной проблемой военной науки явилась разработка теории локальных войн.

Шестой этап начался в 1991 г., когда одновременно с распадом СССР не стало единых советских Вооруженных Сил. Созданная за многие годы система обороны страны оказалась нарушенной. Военная наука была отодвинута на второй план.

В целом отечественная военная наука развивалась после Второй мировой войны скачкообразно, ее усилия были направлены на то, чтобы сохранить за собой приоритет в военно-технической области. Короткий временной отрезок второй половины ХХ столетия ознаменован грандиозными научными прорывами в ядерной физике, оптике, физике твердого тела, радиофизике, газодинамике, теплофизике, космической, электронной и лазерной технике, химии, математике, кибернетике и других научных отраслях, а затем созданием на основе этих достижений принципиально новых средств вооруженной борьбы неограниченной разрушительной силы, они привели к подлинному перевороту во взглядах на войну и способы ее ведения. Всего за каких-нибудь сорок с лишним лет в ВС СССР сменилось 3-5 поколений обычных видов оружия и военной техники и как следствие этого, операции и боевые действия приобрели качественно новый облик.

Советская военная наука в послевоенный период в целом оказалась на высоте своего положения, но вместе с тем было допущено немало просчетов и ошибок. По мере того как в стране утверждался тоталитарный режим, нажимные методы руководства, в том числе и военной наукой, она постепенно утрачивала свою созидательную роль, а заодно и важнейшую творческую функцию «провидца» путей развития военного искусства, беспристрастного «советчика» и «предсказателя» для военно-политического руководителя страны. С некоторых пор становилось правилом проявления неприкрытого субъективизма в принятии важнейших стратегических решений на высшей уровне без опоры на науку, особенно прогнозы. Наиболее ярко это проявилось в эпоху правления Н.С.Хрущева, а в последующем при принятии решения на ввод войск в Афганистан. История показала, что самые опасные враги науки – догматизм, рутина, казенщина, волюнтаризм.

Следует заметить, что в конце 90-х годов в период демократических преобразований в стране и в ВС РФ роль военной науки практически была сведена на нет, что привело к крупным просчетам в формировании новой военной доктрины и проведении военной реформы. Были нарушены важнейшие принципы исторической преемственности, объективности оценок военной действительности.

На нынешнем этапе военного строительства в РФ, как никогда ранее, необходимо возрождение статуса военной науки. Именно этому должно способствовать развитие ее методологических, философских основ. Еще раз подчеркнем, что изучение философии – это не простое знакомство с основными понятиями и важнейшими теоретическими принципами философского исследования. Главная задача состоит в том, чтобы на основе этих принципов научиться решать актуальные проблемы военного строительства, исключить тем самым расточительный метод проб и ошибок, подчас трудно поправимых, а иногда и трагических. Научное мышление офицера, возвысившееся до философского уровня, будет способствовать развитию творческих способностей, проявлению новаторства, выходу за пределы обычного в поисках новых оперативно-тактических решений.

Общий вывод из рассмотренного вытекает такой – динамичные процессы, происходящие на современном этапе в военном деле, неизмеримо повысили роль научно обоснованных, опирающихся на знание и учет объективных законов рекомендаций и выводов для войск. От военных кадров требуется глубокое понимание сущности процессов, происходящих в сфере военной деятельности, способность вскрывать новые тенденции в ее развитии, глубокое знание характера современной вооруженной борьбы, умение прогнозировать, далеко заглядывать в будущее, видеть перспективу совершенствования стратегических и оперативно-тактических форм и способов действий. Поэтому осмысление теории и практики военного дела с позиции научной философии является одной из ключевых задач в решении проблем военного строительства. Этим и определяется необходимость овладения генералами и офицерами методологией познания и преобразования военной действительности.

В заключение приведем два оригинальных суждения выдающихся мыслителей по поводу философии. А.Дюма писал: «Выучиться – не значит знать: есть знающие и есть ученые, - одних создает память, других философия. А разве нельзя научиться философии, - спрашивал он и отвечал. – Философии не научаются. Философия есть сочетание приобретенных знаний и высокого ума, применяющего их». А вот другое суждение русского философа П.Л.Лаврова: «Философия есть нечто весьма обыденное, нечто до такой степени нераздельное с нашим существом, что мы философствуем не учась…  философствуем хорошо или дурно, но постоянно и неудержимо»24.

Авторов статьи заставило взяться за перо наболевшее – слишком много искажений и наветов допускается в СМИ в последние годы на отечественную военную науку. Наше мнение, изложенное в статье – не истина в последней инстанции, а повод для дискуссии.